11
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед,
люди займутся всеобщей торговлей И каждая вещь обретет свою цену/дерево, воды
В подарок никто ничего не получит - и зверь' только купить можно будет теперь
Цена человека ~ не больше, чем весит UH весь целиком на продажу - как фунт
задней части свиньи Кто ухо возьмет, кто сердце захочет ничто тогда не останется
свято - .' ни жизнь, ни душа.
Споры пойдут за кровь его и бренное тело будто стервятники падаль делить собрали^:
12
Когда придет тысячелетье за нынешним
тысячелетием вослед,
изменит человек лицо земли.
Он будет считать себя хозяином
лесов и пастбищ,
он пролетит все небо, перепашет земли,
избороздит все реки и моря.
Но земля станет бесплодной и голой,
воздух будет гореть и вода дурно пахнуть.
Жизнь будет вянуть - человек уж растратит
к веку тому всего мира богатство,
и станет он, как одинокий волк,
жить в ненависти своей.
13
Когда придет тысячелетье за нынешним
тысячелетием вослед,
то даже дети будут на продажу.
А некоторых возьмут как жертву
;пя гнусных наслаждений, чтоб прикоснуться
к юной коже. С другими станут обращаться, как со скотом
ничтожным. Неприкосновенная слабость ребенка будет забыта,
и тайна детства канет в Лету. Жеребенком он объезженным предстанет, ягненком
зарезанным, со спущенной кровью. А человек будет знать лишь жестокость.
14
Когда придет тысячелетье за нынешним
тысячелетием вослед,
то взгляд и дух людей окажутся
в тюрьме.
Они напьются пьяны и не заметят,
как шаржем и отражением плохих зеркал
им правду мира вдруг заменят,
и с ними будут делать то, что делают
с овцой.
Тогда сбегутся хищники и
птицы злые и сгонят в стадо их,
чтобы к обрыву легче довести
и одного стравить с другим.
С них снимут шкуру,
чтоб добыть их шерсть и кожу,
и если это человек переживет, душа его
пребудет разоренной.
15
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед, без веры править
будут господа, безвинным немощным народом помыкая.
Они лицо свое сокроют и скроют имена. Их замки неприступные укроются в лесах.
И участь каждого и всех они решать возьмутся.
Но никого чужого с собой не позовут в собранье, Чтобы решать порядок мирозданья.
Каждый будет на деле их крепостным, считая себя и рыцарем, мужчиной вольным.
И тех из них, кто из диких деревень, с еретической верой поднимется против,
побьют, уничтожат и заживо сожгут.